Неожиданно для себя 4-я армия немцев заметила активное передвижение
наших войск восточнее и северо-восточнее Сталинграда в сторону Райгорода и
Бекетовки, а так же начиная с середины ноября, и южнее Райгорода. 14-й танковый
корпус, доложил, что русские войска перемещают большие силы с востока на запад,
а так же снимают свои войска с Северного фронта. В донесении разведки 6-й армии
Паулюса говорилось: «Данные разведки подтверждают наличие русских восьми армий,
среди них – две танковые армии. В случае наступления нам впервые придётся
столкнуться с танковыми бригадами».
В бункерах
армейской разведки воцарилось оживление. Как в мирные времена коллекционеры
собирали драгоценный фарфор или редкие монеты, так и здесь собирали и
отслеживали перемещения наших дивизий и армий. Среди них были и старые
знакомые, возникали дивизии, которые, казалось, давно пропали, и встречались
совершенно новые номера дивизий. Одна дивизия полегла под Киевом, другую видели
под Таганрогом, о третьей сообщила группа армий «Центр», кроме того, выявлялись
номера дивизий из Сибири и Дальнего Востока. У сотрудников разведки от всего
этого рябило в глазах. А тут ещё куда-то с Брянского фронта исчезла 5-я
танковая армия Романенко. Следы армии затерялись, словно её и не было вовсе.
Все эти
разведданные поступали к начальнику штаба и к Паулюсу, после чего, снабжённые
соответствующей критической оценкой ситуации, передавались далее в группу армий
и командованию сухопутных войск – в Старобельск и Винницу. На основании этих
данных командование 6-й армии выдвинуло требование: «Предоставить в
распоряжение большее количество дивизий». Из анализа «коллекционного» материала
немцам стало ясно, что командование Красной Армии готовится к нанесению удара
севернее Дона. Главный удар, видимо, должен быть нанесён в районе Серафимовича,
то есть в сторону фронта 3-й румынской армии. Но в ответ на срочное донесение
Паулюса в Ставку, Гитлер выразил своё мнение, сказав, что русское наступление,
если оно вообще состоится, будет проходить не на участке 3-й румынской армии, а
западнее, в направлении фронта 8-й итальянской армии.
Рота
радиоразведки немцев круглосуточно прослушивала наши передатчики и поэтому
хорошо была информирована о наших потерях, о положении с горючим и
боеприпасами, о количестве паромов, возможностях снабжения и комплектования.
Эти сведения так же передавались командованию сухопутных войск в виде сводного
материала. Все эти радиопереговоры немецкие радисты пеленговали с правого
берега Дона. С левого же, далеко просматриваемого песчаного, радиопередачи не
велись, и поэтому у «коллекционеров» создавалось впечатление, что там вообще
никаких русских войск нет.
Нашему командованию
тоже было известно о сосредоточении немецких войск вокруг Сталинграда, и оно
считало, что удачный прорыв через Серафимович на юг при совместном наступлении
южнее Сталинграда обеспечит победу, и тогда наступление через Миллерово на
Ростов будет успешным, если район под Сталинградом одновременно будет окружен и
блокирован.
Таким
образом, общая ситуация для немцев была безрадостной, даже более чем, поскольку
перспективы для обороны почти не было, не говоря уже о наступлении. И это
понимал Паулюс. 18 ноября на командном пункте 384-й пехотной дивизии он сказал военному
корреспонденту своей армии: «Я не знаю, какими силами мне ещё придётся воевать».
Эти слова означали подтверждение безнадёжности ситуации в армии. В тоже самое
время в сводке Верховного главнокомандующего Вермахта говорилось: «На
территории Сталинграда продолжаются тяжёлые уличные бои». А вечером того же дня
министр иностранных дел Германской империи фон Риббентроп произнёс слова: «Освобождение
громадного укреплённого района является тактическим вопросом, который
приобретёт второстепенное значение после того, как принято стратегическое
решение».
Стратегического
решения у немцев не получилось, возможно даже из за того, что «коллекционеры»
из армейской разведки проморгали 5-ю танковую армию Романенко, которая была у
них под носом, на песчаном и пустынном левом берегу Дона, в нашем районе…
Виктор
Хопров
На снимке: командующий
4-м воздушным флотом В.Рихтгофен (с биноклем) и командир 16-й танковой дивизии
Г.Хубе наблюдают за бомбардировкой Сталинграда
| 
