Прототип Григория Мелехова Харлампий Ермаков был расстрелян в 1927
году, незадолго до выхода первого тома "Тихого Дона". Фото: Фото из музея УФСБ по Ростовской области Тайна открытого финала
Шолохов оставил в своей книге открытый финал. Как сложилась
дальнейшая судьба Григория, читателю остается только догадываться. И
тому были веские причины. Параллельно сюжетным перипетиям романа в ОГПУ
раскручивали дело Харлампия Ермакова.
Сдавая текст "Тихого Дона" в типографию, писатель не мог не знать,
что точка в непростой жизни донского казака уже поставлена. Тогдашний
чекистский руководитель Генрих Ягода без суда подписал Ермакову
расстрельный приговор. И когда в начале 1928 года в журнале "Октябрь"
началась публикация первых двух книг знаменитого романа, этот приговор
уже полгода как был приведен в исполнение.
Наиболее активно Шолохов общался с Ермаковым между двумя его
отсидками в тюрьме. В то время, когда писатель беседовал с Харлампием,
чтобы как можно точнее узнать подробности гражданской войны на Дону,
органы также кропотливо собирали материалы. Вокруг Ермакова крутились
осведомители, и каждый его шаг получал свою интерпретацию в ОГПУ.
В поле зрения чекистов попал и сам Шолохов. Его письмо, в котором он
назначал встречу с Ермаковым, чтобы получить "некоторые дополнительные
сведения относительно эпохи 1919 года..., касающиеся мелочей восстания
В.Донского", до адресата не дошло. Зато на долгие годы осело в особой
папке ОГПУ.
- Сейчас уже не выяснить, был ли Шолохов в курсе, что его письмо
фигурирует в деле как вещественное доказательство, - говорит сотрудник
шолоховского музея-заповедника Алексей Кочетов. - Но об аресте и
расстреле Ермакова он, конечно, знал. Возможно, именно это заставляло
Шолохова долгие годы очень осторожно высказываться о прототипе Григория
Мелехова. И лишь после того, как он стал знаменитым человеком и
нобелевским лауреатом, писатель начал упоминать о Харлампии Ермакове,
как о реальном прототипе своего героя.
Сабельный поход
Харлампий Ермаков был родом из хутора Ермаковского Вешенской станицы
Области Войска Донского. Сейчас это хутор Антиповский. Его дед привез из
турецкого похода жену-полонянку, которая родила сына Василия. И, как
пишет Шолохов, "с той поры пошла турецкая кровь скрещиваться с казачьей.
Отсюда и повелись в хуторе горбоносые, диковато-красивые казаки..."
Харлампий прожил в Ермаковском первые два года, потом родители отдали
его " в дети" - на воспитание в хутор Базки в семью бездетного казака
Архипа Солдатова.
Алексей Кочетов попытался найти фотографию Солдатова и тех, кто еще
помнит этого человека. Фото найти не удалось, но пожилая станичница
рассказала, что помнит Архипа Герасимовича. "Ветряк у него был на бугре
подальше от Дона, там, где меловые горы. Там всегда ветер. Богатыми они
не были. Солдатов ходил в карпетках (вязаные крючком носки) и чириках,
которые служили в обычные дни обувью. Сына приемного любил, как своего". Из Базков Харлампий и ушел на царскую службу, участвовал и в первой
мировой, и в гражданской войне. Около десяти лет провел в походах. По
одним данным он был ранен восемь раз, по другим - 14. Едва подлечившись,
снова оказывался на фронте. За отчаянную смелость он был удостоен
четырёх георгиевских крестов, четырёх георгиевских медалей и личного
наградного оружия. Казалось бы, память о героическом земляке должна была
хранится в истории Дона, однако имя Ермакова очень долго замалчивалось.
Харлапий, как и многие казаки, в поисках справедливости метался между
белыми и красными. И те и другие не раз пытались с Ермаковым
расправиться...
После революции Ермаков оказался в числе фронтовиков, примкнувших к
частям председателя Донского ВРК Федора Подтёлкова. Однако его возмущали
бессмысленные и жестокие расправы над казаками. Когда Подтелков учинил
казнь над пленными станичниками, Харлампий покинул отряды красных и увел
свою сотню за Дон. Так Ермаков оказался по другую сторону баррикад, и
спустя какое-то время стал свидетелем казни самого Подтелкова. Но и на
этот раз не дал ни одного своего казака в палачи.
Военно-полевой суд белых приговорил Харлампия к расстрелу, однако
казаки не отступились от своего командира, пригрозили восстанием, и
командование оставило Ермакова в покое. Во время знаменитого Вешенского
бунта 1919 года Ермаков командовал полком, а затем и конной дивизией
восставших. Потом с Донской армией отступил на Кубань. В Новороссийске,
наблюдая, как под покровом темноты разгромленные части белых грузятся на
пароходы, Ермаков решает еще раз развернуть свою судьбу. Он остался на
пирсе и сдался войскам Буденного.
Спасло его то, что красные были наслышаны о его храбрости и нежелании
участвовать в расстрелах. Ему доверили командовать эскадроном, потом
полком. После разгрома Врангеля Буденный назначил его начальником
кавалерийской школы в Майкопе. Вскорости Харлампий был демобилизован и
вернулся в родной хутор.
За делом дело не стало
Отдохнуть Ермакову от войны не дали. Практически сразу же обвинили по
знаменитой 58-ой статье УК РФ - контреволюционные действия ,
направленные к свержению, подрыву или ослаблению власти. В Ростовском
исправдоме он отсидел больше двух лет. Летом 1924 года Харлампий вышел
на волю, а еще через год его дело было прекращено, с формулировкой за
"нецелесообразностью". Ермаков выстраивал свою защиту сам, причем делал
это грамотно, что и помогло ему выйти на свободу. Хотя в графе
"образование" писал - низшее.
А в 1927 году состоялся второй арест Ермакова. Снова оказавшись под
следствием, Харлампий продолжает бороться за свою жизнь и свободу. При
этом он не назвал имен людей, которые могли пострадать, упоминал только
уже погибших товарищей или тех, кто оказался в эмиграции. Вот выдержка
из его письменных объяснений. "Первое время при аресте я был спокоен, не
придавая этому серьезного значения, так как не мог и подумать тогда,
что меня - отдававшего несколько лет все свои силы и кровь на защиту
революции - можно обвинить за несение пассивной службы в противных моему
сердцу войсках.
Но когда ДОГПУ предъявило мне тяжелое и гнусное обвинение по 58
статье, как активно выступавшему против Сов. власти, я стал
протестовать..." Обвинение Харлампию предъявили серьезное. В заключении,
составленном старшим следователем Доноблсуда Стэклером, говорилось:
"...Установлено: в 1919 году, в момент перехода Красной армии в
наступление, когда перевес в борьбе клонился на сторону войск Советской
России, в районе ст. Вешенской в тылу Красной армии вспыхнуло восстание,
во главе которого стоял есаул Ермаков Харлампий Васильевич..."; "гр-н
Ермаков является... командующим всеми белогвардейскими повстанческими
силами ст. Вешенской и его окрестностей".
Говорящие страницы
В деле хранятся документы, свидетельствующие о том, как жители хутора
Базки пытались защитить своего земляка. Вот, например, выдержка из
протокола общего собрания: "Ермаков Харлампий организатором восстания не
был и никаких подготовительных работ не вел". Под этим протоколом 90
подписей, среди которых есть и крестики неграмотных. Люди не побоялись
выступить в защиту своего земляка. И таких документов в деле Ермакова
несколько. В одном из них станичники ясно выражают свою волю: "Желаем
его освобождения как человека напрасно заключенного".
Собрать доказательную базу для судебного преследования, а тем более
выбить из Ермакова показания на кого-либо не удалось. И все же Харлампию
был вынесен приговор. Как раз тогда ЦИК СССР утвердил Постановление
Президиума от 26 мая 1927 года о внесудебном порядке рассмотрения дел.
Именно оно и позволило следователям решить его судьбу. Записи о
расследовании заканчиваются словами "Ермакова - расстрелять. Дело сдать в
архив".
До сих пор считалось, что Ермаков был расстрелян в Миллерово, но
недавно музейные работники получили другие сведения. Бывший агроном
совхоза "Калининский" Николай Галицын рассказал, что он знал старого
казака Алферова, который во время Верхне-Донского восстания 1919 года
был писарем в отряде Харлампия Ермакова. Арестовали их обоих в 1927 году
и повезли в Миллерово, где и приговорили к расстрелу. Но исполнение
приговора задержали и отправили в тюрьму в Каменск. Алферов предлагал
Ермакову убить конвойного и сбежать, но тот не соглашался. Он ждал
ответа на ходатайство, которое вроде бы Шолохов послал Буденному с
просьбой освободить их обоих.
Однажды ночью Ермакова вызвали и больше он в камеру не вернулся. Алферова отпустили.
Сергей Селиванов, кандидат исторических наук:
- Судьба литературного героя, его прототипа и самого писателя
сплелись в единый тугой узел, разобраться в его хитросплетениях стало
возможно только после того, как с дела Ермакова был снят гриф
"секретно". И оказалось, что жизнь реального человека не менее трагична,
чем история литературного персонажа.
Источник: http://www.rg.ru/2012/02/01/reg-ufo/harlampiy.html |