Name: Иван Кузьмич Краснов (1752-1812)
Item: Иван Кузьмич Краснов (1752-1812)
Author: Soldat

Иван Кузьмич Краснов генерал-майор войска Донского, герой Отечественной войны, казак станицы Букановской, родился в 1752 г., сын казака, вступил на службу в 21 год в полк полковника Коршина; будучи грамотным и развитым, он скоро получил звание полкового писаря, в 1781 г. был произведен в сотники, в 1785 г. в поручики (что тогда считалось выше). Участвуя затем в турецкой войне в полку Пантелеева, И.К.Краснов особенно отличился 1 октября 1787 г., во время Кинбурнского боя, когда, состоя ординарцем при Александре Васильевиче Суворове, был послан последним к одному из батальонов с приказанием идти в атаку; прискакав к батальону, И.К.Краснов узнал, что все офицеры ранены и перебиты, и некому передать приказа. "Друзья! — воскликнул Иван Кузьмич — Суворов приказал ударить в штыки! Ура!" — и, выхватив саблю, повел лично батальон в атаку; рана в ногу пулей не остановила его, он довел атаку до конца и сбросил турок в море. Наградой ему за это дело был чин капитана. В 1788 г. Краснов с небольшим отрядом совершил поиск к Бендерам; по тонкому льду он переправился через реку Днестр, внезапно напал на турок и уничтожил их сторожевую команду, а затем на Дунае, подстерегши турецкое судно, напал на него со своими казаками, посаженными на плоты, и овладел им. Произведенный в майоры, Краснов в 1790 г. участвовал в штурме Измаила и, находясь в колонне Платова, взял 3 орудия; в бою у Мачина он взял с бою 2 знамени, за что получил золотую медаль на Георгиевской ленте с портретом Императрицы. В 1792 г. Краснов сражался в Польше и при местечке Мурафе разбил 3 эскадрона польской конницы и снова был ранен в ногу; затем при Полонцах он разбил 7 неприятельских эскадронов и 300 человек пехоты; за взятие орудий под Прагой получил орден святого Георгия 4 степени, а за взятие на Висле 48 орудий был произведен в полковники. В 1798 г., командуя в звании походного атамана 5 казачьего пехотного полка на границе Молдавии и Австрии, И.К.Краснов не допустил чуму в Россию и за это был произведен в генерал-майоры. В 1803 г. И.К.Краснов был назначен войсковым атаманом Бугского казачьего войска. С началом Отечественной войны И.К.Краснов усиленно просился в действующую армию, ходатайствуя в письме к Платову "дать ему возможность умереть на войне". Просьба его была уважена, и он получил в командование отряд из 9 казачьих пехотных полков в армии Багратиона и отличился с ними в боях при Поречье, под Миром, Романовом и Смоленском; 25 августа в авангардном деле под Колоцким монастырем, когда "60-летний герой скакал впереди своих казаков", французское ядро оторвало ему уже дважды раненую ногу. И.К.Краснову ампутировали ногу, но через 14 часов он умер в палатке Платова. "Отражай врагов, — были его предсмертные слова, сказанные им своему соратнику, есаулу Галдину, — а я умру радостно, услыша, что враг побежден". Иван Кузьмич Краснов погребен 27 августа 1812 года на кладбище Донского монастыря в Москве, рядом с могилой войскового атамана Иловайского. Имя И.К.Краснова носил впоследствии 15-й Донской казачий полк ("Рус. Вестн.", 1817, № 3—6; Пивоваров. Донские казаки. СПб., 1909. Изд. 2).

Военная энциклопедия.

Его бренные останки покоятся среди так называемых невостребованных прахов жертв политических репрессий советских карательных органов в некрополе московского Донского монастыря, где рядом с мощами Святого Страстотерпца Патриарха Тихона хранится величайшая святыня российского казачества — Чудотворная икона Божьей Матери Донской, по преданию, поднесенная Благоверному Великому Князю Московскому Димитрию Ивановичу донскими казаками перед судьбоносной Куликовской битвой. И каждый год 1 июня им приходят поклониться немногие уцелевшие ветераны Белого казачества, потомки казаков-жертв красного террора и представители нынешнего казачьего движения — слабого, рыхлого, разобщенного, как никогда, в кровь раздираемого групповщиной и мелкими амбициями «атаманов» (которых, как порою кажется со стороны, гораздо больше, чем рядовых казаков!), но все же существующего, наперекор всему, и служащего живым доказательством того, что — всем расказачиваньям вопреки! — казачьему роду нет переводу. Нет и не будет! И вот, перед мысленным взором православных христиан, приходящих сюда помолиться и поклониться невостребованному (слово-то какое!) праху мучеников, встает видение посмертного парада Всевеликого Войска Донского у гроба Войскового Атамана и его верных соратников, сопровождавших его на протяжении всего его жизненного пути — светлого, как клинок казачьей шашки — и вместе с ним едину чашу смертную испивших.
Лучи яркого июньского солнца озаряют пробудившуюся от подобного смерти зимнего сна природу и заливают морем золота то место, где навеки упокоился Атаман. В конном строю застыли бравые донцы с красными лампасами, с боевыми наградами на груди, заслуженными в кровавых схватках с большевизмом, в лихо сдвинутых набекрень фуражках, с шевелящимися на ветру чубами, обнаженными шашками салютуя праху своего славного Атамана.
Трепещут эскадронные значки и сине-желто-алые донские казачьи знамена, а впереди — значок командующего, черное Баклановское знамя с Адамовой головой — белым черепом, перекрещенными костями и заключительными словами Православного Символа Веры: «ЧАЮ ВОСКРЕСЕНИЯ МЕРТВЫХ И ЖИЗНИ БУДУЩАГО ВЕКА. АМИНЬ». Пританцовывают кони, прядают ушами, втягивают широко раскрытыми ноздрями теплый летний воздух. Вот они, казаки, наши последние рыцари! Они ушли в Вечность, навстречу свету, и мрак не поглотил их, по слову Священного Писания: «И свет во тьме
светит, и тьма не объяла его!».
Эта статья родилась из небольшого очерка, задуманного как венок на могилу доблестного генерала от кавалерии Русской Императорской Армии, Атамана Всевеликого Войска Донского, классика русской военной прозы, крупного русского военного мыслителя и ученого, создателя и основоположника новой в истории русской военной школы науки — военной психологии — Петра Николаевича Краснова. Талантливый полководец, он разил врагов России и казачества мечом на поле брани. Талантливый публицист и писатель, он неустанно поражал ее врагов пером. Православный русский воин, он всю свою жизнь, во всех своих ипостасях, нес службу Богу, Царю и Отечеству — службу, бывшую для него нераздельной со службой родному Казачеству, всегда живым в его душе и сердце, а через это — всему миру и человечеству.
За эту свою верную службу он ненавидим всеми, кто вел и продолжает вести Россию (и через нее — и все человечество) — к окончательной гибели. Для колеблющегося, двоедушного, неверного в мыслях и чувствах XX века Атаман Петр Николаевич Краснов остался образцом чистоты, цельности и несгибаемости. Даже в своей Священной войне с поработившим Россию Коммунистическим Интернационалом — борьбе, которой он придавал поистине сакральные смысл и значение, казачий генерал Краснов был, если не самым сильным и известным, то уж, вне всякого сомнения, самым непримиримым и последовательным — в буквальном смысле слова «до гробовой доски» — врагом большевизма изо всех вставших под знамя Белой борьбы Русских генералов еще Царского производства:
— от 25 октября (7 ноября) 1917 года, когда отчаянным натиском остатков 3-го Конного корпуса на Петроград Краснов пытался задушить «великую пролетарскую революцию» в ее колыбели;
— через кровавую Первую Гражданскую войну, в которой он, как Донской Атаман, разработал и предложил единственно возможную стратегию победы в этой войне (свои же — не вняли!);
— через двадцатилетний, поистине каторжный по своей неимоверной напряженности общественно-политический и военно-литературный труд в эмиграции, где перо было приравнено к мечу;
— через крестный путь Второй мировой войны, ставшей для Краснова, как и для сотен тысяч других русских людей, «Bторой Гражданской», к трагедии Лиенца, вместе с белыми казачьими частями в составе германского Вермахта;
— до того черного дня 16 января 1947 года, когда Военная Коллегия Верховного Суда СССР, после однодневного закрытого процесса, увенчавшего собой полтора года допросов, издевательств и болезней, приговорила П.Н. Краснова, вместе с другими «главарями вооруженных белогвардейских частей», такими как генералы А.Г. Шкуро, князь Султан-Гирей Клыч и Гельмут фон Паннвиц, к смертной казни через повешение, и немедленно исполнила этот приговор во дворе Лефортовской тюрьмы)
— пролегли огневые версты крестного пути верного сына Тихого Дона.

Потомок героев России
Будущий генерал, атаман и писатель родился 10 (22) сентября 1869 года в Санкт-Петербурге в потомственной генеральской казачьей семье, многими поколениями связанной не только с военной славой России, но и с русской литературой, наукой и культурой. Первым из Красновых навечно вписал свое имя золотыми буквами в историю Отечества прапрадед Петра Николаевича — генерал-майор Иван Козьмич Краснов 1-й (1752–1812 гг.), родом из станицы Букановской на Дону, кавалер Императорских орденов Святого Великомученика и Победоносца Георгия IV класса, Святого равноапостольного князя Владимира IV степени с бантом, Святыя Анны II степени с алмазами, Святого Иоанна Иерусалимского (Мальтийского Ордена), крестов за Измаил и Прагу. Иван Козьмич был сыном простого казака («из казачьих Войска Донского детей»). На службу был записан казаком в 1773 году, а в следующем году назначен полковым писарем. В 1781 году стал сотником, а в 1785 году в бою на Кинбурнской косе, будучи ординарцем у А.В. Суворова, при выполнении его приказа был ранен «в сильнейшем огне» пулей в правую ногу (произведен в капитаны), участвовал во взятии турецких крепостей Очакова и Бендер (ранен в левую ногу и получил чин секунд-майора).
При Измаиле «употреблен был от Главнокомандующего в ночное время для измерения крепостного рва, что и выполнил с точным успехом», а в ходе штурма захватил три турецких орудия (произведен в премьер-майоры). В Мачинском сражении 25 июля 1791 года отнял у турок два знамени (за что получил похвальную грамоту от Государыни Императрицы Екатерины II и именную золотую медаль для ношения на груди). Геройски проявил себя в кампаниях 1792 и 1794 годов против польских конфедератов, был «жестоко» ранен пулей в правую ногу, награжден чином подполковника (в 1792 году) и орденом Святого Георгия IV класса. В 1796 году получил чин полковника, 8 марта 1799 года — генерал-майора. В конце царствования Императора Павла I уволен в отставку. Вернувшись на службу в 1803 году, И.К. Краснов был назначен атаманом Бугского казачьего Войска и занимал эту должность до нашествия Наполеона и с ним «двунадесять язык» на Россию. 22 марта 1812 года И.К. Краснова, по личному прошению атамана Всевеликого Войска Донского М.И. Платова, отозвали в действующую армию. После битвы под Смоленском Иван Козьмич возглавлял девять казачьих
полков.
В арьергардном бою у Колоцкого монастыря накануне Бородинского сражения 24 августа 1812 года французское ядро раздробило ему правую ногу. Врачи были принуждены произвести срочную ампутацию (в присутствии самого атамана Платова), но спасти жизнь Краснова не оказалось никакой возможности. Герой скончался на следующий день после 14 часов мучений и был похоронен 27 августа 1812 года в Московском Донском монастыре (где через сто тридцать пять лет упокоился и «невостребованный» прах его праправнука, осужденного неправедным большевицким судом за «измену Родине») при скоплении огромных толп народа, провожавших его в последний путь. После гибели генерал-майора И.К. Краснова в нем была напечатана статья с портретом в «Русском Вестнике» — такой чести удостаивались тогда лишь немногие! С 26 августа его имя, как вечного шефа, стал носить 15-й Донской казачий полк.
Судьба славного родоначальника донских Красновых как бы «задала тон» жизни всех его потомков, посвятивших ее беззаветному служению Отечеству. И здесь невольно приходит на ум следующая аналогия.
15 сентября 1921 года в Новониколаевске (теперь Новосибирск) перед «революционным трибуналом» предстал командир Азиатской Казачьей дивизии генерал-лейтенант барон Роман Федорович фон Унгерн-Штернберг, непримиримый враг большевиков и стойкий монархист, покоривший для России Монголию (за одно это он стократ заслуживает, если не памятника, то, по крайней мере, отмены приговора неправедного большевицкого суда!), женатый церковным браком на принцессе Маньчжурской династии Цин, освободивший главу ламаистской «желтой веры» Богдо-гэгэна от красных китайцев, объявленный монголами Белым Богом войны, мечтавший о создании духовно-военного буддийского Ордена для освобождения России, Европы и всего мира от марксистской чумы и подло выданный кучкой изменников клевретам Третьего Интернационала.
Генерал барон фон Унгерн-Штернберг, не веривший до последнего дня в гибель от рук большевицких убийц Великого Князя Михаила Александровича, по благословению Далай-Ламы и Богдо-гэгэна вел своих казаков, бурят, монголов и тибетцев в бой под злато-багряным знаменем с ликом Спаса Нерукотворного, державными двуглавыми орлами, Царской короной и вензелем Императора Михаила II. В своей снискавшей всемирную известность, вышедшей уже после расстрела барона, политической утопии «За Чертополохом», П.Н. Краснов придал восстановившему Престол Романовых в России Императору Всеволоду Михайловичу, сыну Михаила Александровича, возвратившемуся в разоренную большевиками страну от Далай-Ламы из Тибета во главе состоявшего из монгол, бурят, тибетцев и казаков православного Белого воинства, черты барона Романа Федоровича фон Унгерн-Штернберга, а сопровождавшему его казачьему атаману Аничкову — черты другого столь же непримиримого врага большевизма — атамана Бориса Владимировича Анненкова, также павшего жертвой коварства и подлости слуг Коминтерна, предательски заманивших его в
ловушку и предавших лютой смерти.
Впрочем, сходной была и судьба других казачьих вождей, к примеру, атаманов Александра Ильича Дутова и Григория Михайловича Семенова. Степные рыцари, они привыкли сражаться с врагом по старинке, в чистом поле, на верном коне, с острой шашкой в руке. А погибали от черной измены, от подлого удара в спину…
Участь барона фон Унгерн-Штернберга, как и всегда в подобных случаях, была предрешена еще до сначала судебной комедии телеграммой Ульянова-Ленина, смысл которой сводился к следующему: «Судить и, в случае установления вины, в чем не может быть ни малейших сомнений (!), немедленно расстрелять». Но главный красный обвинитель, небезызвестный Ярославский-Губельман, замыслил напоследок покуражиться над беззащитным пленником. Вздумав сыграть на «русских национальных чувствах» публики в их самом низменном варианте, он попытался представить
Унгерна гнусным отпрыском «остзейских баронов», всегда «сосавших из России кровь» и якобы одновременно «продававших ее Германии». И спросил подсудимого издевательским тоном: «Чем отличился ваш род на русской службе?»
Барон фон Унгерн-Штернберг спокойно ответил: «Семьдесят два убитых на войне».
Этот эпизод вполне мог бы послужить эпиграфом и к судьбе самого Петра Николаевича Краснова, весь род которого пролитой за Россию на полях сражений кровью навеки запечатлел сворю верность Отечеству, какие бы изменнические ярлыки не наклеивали на фамилию «Краснов» выкормыши и последыши большевицкой партии национальной измены.
Сам генерал П.Н. Краснов вспоминал о своих предках в автобиографической повести «Павлоны» в следующих выражениях: «Я коренной донской казак. Мой отец был офицером Лейб-Гвардии 6-ой Донской Его Величества батареи, мой дед служил и был командиром Лейб-Гвардии Казачьего Его Величества полка, мой прадед служил в Войске Донского Атаманском полку, прапрадед, сотрудник Суворова (упомянутый выше Иван Козьмич Краснов — В.А.), служил в Донских полках, был в походах в Турции, Польше и на Кавказе и был убит под Колоцким монастырем накануне Бородинск
ого сражения».
Прославились и старшие братья П.Н. Краснова — Андрей Николаевич (1862–1914), крупный ученый, географ и ботаник, основавший, между прочим, в 1912 году знаменитый Батумский ботанический сад, и Платон Николаевич (1866–1924), выдающийся русский математик, переводчик, литературный критик и публицист.
Донской казачий род Красновых поколениями служил Отечеству «пером и шпагой», а верней — «пером и шашкой».
Как говорится, «не из семьи, а в семью» был и сам Петр Николаевич. Еще шестилетним мальчуганом знал он назубок воинские поучения Суворова, под чьими знаменами его прадед добывал славу России, а к двенадцати годам стал «издавать» свой домашний журнал, совмещая в одном лице автора, редактора, художника и издателя. Эта длившаяся несколько лет литературная игра стала для Петра Краснова порой литературного «ученичества».
Тяжело в учении — легко в бою
Получив, подобно большинству мальчиков его круга, начальное образование дома, юный Краснов поступил в 1-ю Петербургскую классическую гимназию. Через пять лет он, по собственному горячему желанию — как видно, сказалась «военная косточка!» — сменил пятый класс этой гимназии на пятый класс Александровского Кадетского корпуса.
Учился в корпусе блестяще по всем предметам и, окончив его вторым в выпуске, был выпущен из него вице-унтер-офицером, после чего поступил в славившееся суровой дисциплиной Павловское Военное училище.
Павловское училище вело свое начало от Сиротского Дома, учрежденного Царем-рыцарем Павлом I в 1798 году. Все поступившие в него сразу же зачислялись на действительную военную службу нижними чинами «на казенный кошт», что было немаловажно для отпрыска многодетной семьи генерала Краснова, которая — вопреки утверждениям большевицких борзописцев! — подобно огромному большинству военных, да и вообще дворянских семей тогдашней России, отнюдь не купалась в «немыслимой роскоши». Блестяще закончив курс — первым в выпуске! — фельдфебелем 1-й государевой роты, с занесением имени золотыми буквами на мраморную доску, Петр Николаевич Краснов, по Высочайшему повелению, был произведен в хорунжии, с прикомандированием к Лейб-Гвардии Атаманскому Его Императорского Высочества Государя Наследника Цесаревича полку.

Прислал Soldat


	Среда, 27.09.2023, 04:13 Приветствую Вас Гость \| RSS

	Волгоградская область Кумылженский район *станица Букановская* неофициальный сайт